Драконья гавань - Страница 44

Тимара остановилась, прислушиваясь, не скажут ли о ней еще чего-нибудь, и угрюмо подумала, что скоро из нее выйдет вполне умелый соглядатай.

— Она и без того сильна и вынослива, — решительно возразила Элис. — Но если ее душа ожесточится, лучше она от этого не станет. Только черствее. И, на мой взгляд, будет жаль, если с ней случится такое.

— Будет жаль еще больше, если она навсегда останется такой, как сейчас: безропотной, связанной правилами, которые придумала не она, вечно обрывающей себя на полуслове. Среди драконов и Старших все знали, что каждая самка — королева, вольная выбирать сама и следовать собственным желаниям. Вот чему должна научиться Тимара, если намерена и дальше мне служить.

— Служить тебе? — ахнула Элис. — Вот как ты себе это представляешь? Ты считаешь ее своей прислугой?

Многое изменилось, решила Тимара, с тех пор, когда каждое ее слово, обращенное к Синтаре, имело форму цветистого комплимента. Теперь же она, похоже, разговаривала с драконицей, просто как женщина с женщиной. Интересно, это она сама так изменилась? Или же Синтара, вполне уверенная в их преданности, перестала растрачивать на хранительниц свои чары? Тимара улыбнулась, услышав, как Элис ее защищает, однако мгновением позже та поплатилась за нахальство.

— Разумеется, она служит мне. Или, по крайней мере, у нее есть для этого задатки, если ее дух обретет королевское величие. Какой мне прок от служанки, раболепствующей перед другими людьми? Как она сможет потребовать лучшего для меня, если вечно им уступает? Прежде, Элис, мне казалось, что ты тоже сможешь мне служить. Но в последнее время ты разочаровываешь меня еще сильнее, чем Тимара. И я не вижу, чтобы ты пыталась измениться. Возможно, ты уже слишком стара и неспособна на это.

Обиду можно выразить и молчанием. Тимара вдруг поняла это, поскольку расслышала боль Элис, и та выдернула ее из темноты. Она не стала притворяться, будто не слышала их разговора, а сразу бросилась на защиту старшей женщины.

— Я не представляю, с чего бы нам вдруг захотелось служить такому надменному, неблагодарному созданию, как ты! — выпалила Тимара, встав между ними.

— А, добрый вечер, мелкая проныра. Как тебе понравилось прятаться в темноте, подслушивая нас?

Враждебность так и рвалась из груди драконицы. Синтара буквально светилась от гнева. Ее окружило серебристо-голубое мерцание, исходящее из разросшейся бахромы у нее на шее. От света драконицы по платью Элис побежала металлическая рябь. Зрелище было захватывающе прекрасным: рыжеволосая женщина в искристо-медном наряде напротив серебристо-голубой драконицы. Они напоминали сцену из старинной сказки или с гобелена, и не будь Тимара так рассержена на Синтару, эта красота совершенно сразила бы девушку. Драконица ощутила ее восторг и принялась прихорашиваться, расправляя крылья и встряхивая ими так, чтобы стало заметно их свечение. Переливчатые крылья сделались крупнее, чем помнилось Тимаре.

— Я с каждым днем становлюсь все сильнее и прекраснее, — подтвердила драконица, без усилий читая ее мысли. — И пусть те, кто твердил, будто мне никогда не взлететь, подавятся собственными словами. Только Тинталья может соперничать со мной по красоте и силе, но настанет день, когда равных мне не будет. И я не стыжусь говорить об этом вслух. Я знаю, кто я. Так зачем мне терпеть общество робкой жертвы, которая ноет и хнычет от жалости к себе, но не смеет бросить вызов проявившему интерес самцу?

— Бросить вызов самцу… — ледяной голос Элис оттаял от замешательства.

— Разумеется, — высмеяла драконица ее непонимание. — Он красуется перед тобой. Он достаточно силен и здоров. Он ходит за тобой след в след. Он льстит тебе и признает твой ум. И ты не скроешь от меня, что заметила его влечение к тебе и находишь его привлекательным. Но прежде чем ты получишь его, ты должна бросить ему вызов. Тебе, конечно, недоступен брачный полет, битва в воздухе, когда он пытается тобой овладеть, а ты ускользаешь, испытывая силу его крыльев. Но издавна известны и другие способы, какими самцы Старших некогда могли проявить себя. Брось ему вызов.

— Я не из Старших, — возразила Элис.

Тимара отметила про себя, что женщина не стала оспаривать прочие утверждения Синтары. Кто же этот поклонник, которого Синтара полагает достойным Элис? Седрик, вдруг поняла девушка. Красивый мужчина из Удачного, который, похоже, состоит в ее распоряжении. Не из-за Элис ли он сегодня спустился на берег? Может, надеялся на встречу с ней? Тимару пробрала сладостная дрожь, неприятно ее поразившая. Что с ней творится? Она сурово запретила себе представлять, как они будут прижиматься друг к другу, подобно Джерд с Грефтом.

— К тому же я замужняя женщина, — выдвинула Элис второе возражение, но не просто утверждая, а как будто объявляя собственный приговор.

— Зачем ты привязываешь себя к самцу, которого не желаешь? — спросила драконица с искренним недоумением. — Зачем подчиняешься правилам, которые лишь приводят тебя в отчаяние? Что ты с этого получаешь?

— Я держу слово, — веско проговорила Элис. — И храню честь. Мы с Гестом заключили сделку. Мы добросовестно обещали хранить верность друг другу. Теперь я жалею об этом. Честно говоря, я даже не представляла, от чего отказываюсь. Ради свитков, уютного дома и вкусной еды я отреклась от себя. Это была скверная сделка, но мы оба обязаны добросовестно ее соблюдать. Поэтому, когда наш поход завершится, я оставлю Лефтрина, драконов и дни, когда ощущала себя живой, в прошлом. Я вернусь домой и сделаю все от меня зависящее, чтобы родить мужу наследника, как и обещала. И если ты считаешь меня жертвой, хнычущей в лапах хищника — что ж, возможно, так оно и есть. Но, может быть, требуется просто совсем другая сила, чтобы держать свое слово, когда все до единой косточки в теле вопиют о желании его нарушить.